Никто не забыт, ничто не забыто

Бехтеревцы на защите Родины.

---

Н.Г. Незнанов, М.А, Акименко

Национальный  медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева, Санкт-Петербург, Россия.

Nikolay G. Neznanov,  Marina A. Akimenko

V.M. Bekhterev National Research Medical Centerfor Psychiatryand Neurology, St. Petersburg, Russia.

Abstract: The article presents the research and therapeutic activities of the Bekhterev Institute staff during the 900 days of the siege of Leningrad and the exploits  of Bekhterev School representatives during the Great Patriotic War of 1941-1945.

Keywords: neuropsychiatric institute, blockade, starvation, alimentary dystrophy, psychoses, hypertension.

Аннотация. В статье представлена научно-исследовательская и лечебная деятельность сотрудников Бехтеревского Института в период 900 дней блокады  г. Ленинграда  и подвиг учеников Школы Бехтерева во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

Ключевые слова: Психоневрологический институт, блокада, , голод,  алиментарная дистрофия,  психозы, гипертоническая болезнь.

Информация об авторах:

Незнанов Николай Григорьевич

Национальный  медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева, Санкт-Петербург, Россия.

Директор

Доктор медицинских наук

Профессор

 e-mail:spbinstb@bekhterev.ru

8(812) 670- 02 -11

192019, Санкт-Петербург, ул. Бехтерева, д. 3

Акименко Марина Алексеевна

Национальный  медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева, Санкт-Петербург, Россия.

Референт  директора

Доктор медицинских наук

Профессор

e-mail: akimenko–m@yandex.ru

192019, Санкт-Петербург, ул. Бехтерева, д. 3

---

Давно отгремела канонада Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг., но каждый день, проезжая по Невскому проспекту на работу и с работы, невольно прочитываешь  в тысячный раз надпись на одном из домов  «Граждане, при атробстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Около нее всегда букетики свежих цветов, а в дни праздников не только корзины с цветами, а целые горы цветов. Так что память о героическом блокадном подвиге ленинградцев не стерлась ни у горожан, ни у гостей города, она жива.

---

«Враг бешеный на нас пошел войной, жестокий враг на наше счастье поднял руку…» – строки этой песни Т. Хренникова и Ф. Кравченко объединили жителей страны. Ленинградская поэтесса Ольга Федоровна Берггольц (1910-1975) откликнулась на это событие стихами:

---

«Над Ленинградом – смертная угроза…

Но мы забыли, что такое слезы,

Что называлось страхом и мольбой.

Мы будем драться с беззаветной силой,

Мы одолеем бешеных зверей,

Мы победим, клянусь тебе, Россия».

---

     Еще в начале 1941 г. в Научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева (такое название носило в те годы наше учреждение)обсуждался план научных работ «с приближением к оборонной тематике». Научные сотрудники приступили к разработке темы исследований: «Терапия психозов военного времени по материалам войны с белофиннами», поскольку в тот период в Институте уже функционировали специальные «оперкойки» для лечения раненых.С началом Великой Отечественной войны институт им. В.М. Бехтерева  не был эвакуирован и благодаря многопрофильной структуре подразделений (клинико-экспериментальной, психоневрологической,  в том числе детской и геронтологической, нейрохирургической и организационно – методической), которые возглавляли известные ученые воспитанники Школы В.М. Бехтерева, Институт стал руководящим  организационно-методическим центром психоневрологической помощи в блокированном Ленинграде.

---

Однако в первые дни войны многие из этих известных учеников Школы В.М. Бехтерева  – ведущие специалисты Института были призваны в ряды действующей армии. Так Фридман О.С.(1896-1957) – директор Института с 1932 -1937 гг.был назначен уже 22.06. 1941г.и по 06.10.1945 г. начальником  эвакогоспиталя № 2010, Светличный В.А.(1898 – 1980) сперва служил в 76, а затем во 2 –ой ударной армии Ленфронта, закончил войну во составе 2 -ого Белорусского фронта, проф. Левин Г.З.(1905-1990)был на Карельском фронте, Френкель В.И. (1895 – ?) служил в войсках 23 армия Ленфронта, Зильберберг С.И.(1888 – ?), Яковлева Е.К.(1894-1989), Животинская  Е.Д.(1891-?), проф. Воробьев С.П. (1904-1972) также были в частях Ленфронта, Шапиро А.И. (1891-1967)представляла Институт на Волховском фронте, Зачепицкий Р.А.(1900-1988) служил в должности начальника ЭГ Ленфронта.

В это же время были командированы для работы в тыловых госпиталях: проф. Пинес Л.Я.(1895-1951) – Ф.Э.П., г. Казань, Пригонников И.Г. (1902-?)– Ф.Э.П., г.Казань, Заблудовская М.И.  – Ф.Э.П.,  г.Казань, Липец Е.М.(1901-?) – г. Свердловск, Бельман Х.Л.  –начальник нейрохирургического отделения ЭГ – 1531, Вологда, Вагина А.А.(1905-?) – нейрохирург – Э.Г. ,г. Ташкент.

В г. Казань были эвакуированы и трудились в университете и в  госпиталях Казани проф. Р.Я.  Голант (1885-1953) и проф. Ратнер Я.А. ((1893-1944).

Работали в Институте в период блокады Ленинграда 258 сотрудников и среди них: Мясищев В.Н.(1893-1973) – директор Института, Максимов Б.Е., Астахов С.Н.(1900-1962), Блажков Г.И.(1907 – ?) – гл врачи, Бабчин И.С.(1895-1989) – гл. н/хирург Ленфронта, проф. Раздольский И.Я. (1890-1962) – невропатолог, Гольдштейн Л.М. (1902-1962) – нейрорентгенолог, Кудрин И.С.(1906-?) -нейрохирург, Одинова Д.И.(1898-1059) – психиатр, исследовавшая психические нарушения детей  в первый год после травмы головного мозга, а также случаи психических нарушений при отравлении корнями лопуха – репейника, употреблявшегося в пищу во время блокады, Опарина Н.В.(1896-1953) – психоневролог (обслуживала оперкойки ФЭП – 50, организованного  в  структуре Института), Воробьев С.П – эпилептолог, Канторович Н.В.(1901-1969) – психиатр и др.

Первые трудности с началом Великой Отечественной войны в городе возникли  уже в июле  – августе 1941 г. и вызваны они были переполнением коечной сети, в связи с резким увеличением госпитализации психически больных, проживавших  до войны в семьях, члены которых были призваны в ряды действующей армии или на оборонные работы. Кроме того, в город прибывали больные из оккупированных районов страны.

     Опыт работы в период войны с белофиннами помог сотрудникам организационно-методического отдела Института разработать систему психиатрической статистики, которая была приспособлена к оперативным нуждам. Были разработаны карты «извещения первично заболевшего», «извещение о госпитализации», «карта эвакуированного больного». Эти материалы, распространенные среди других психоневрологических учреждений города, статистически обработанные в Институте, отражали не только характер психоневрологической заболеваемости и уровень оказываемой помощи, но также  определяли дальнейшие организационные и лечебные мероприятия.[1]

     Уже к первому августа 1941 г. в Институте число  «оперкоек» был удвоено до180, что было вызвано жизненной необходимостью. А 14 августа 1941 г. были  развернуты: 6-е отделение для  тяжело раненых со  спинальнойпатологией;7-е отделение для пациентов с ранениями черепа; 8 – ое для пациентов с закрытыми травмами и легкими ранениями.

     Первые бомбы, сброшенные над Ленинградом, разорвались на углу Полтавской улицы и проспекта 25 Октября (так в те годы назывался Невский проспект),т.е. в непосредственной близости от городских продовольственных Бадаевских складов , а 6 сентября 1941г.Бадаевские склады уже горели после массированной бомбардировки. С 9 сентября 1941 г. начались постоянные авиационные налеты и артобстрелы.

Первый снаряд, сброшенный в сентябре над Институтом, попал в одно из его зданий и пробил три этажа перекрытий.

     «Наступили холода. Налаживание временных печек. Температура в помещении от -4 до + 2. Утренние врачебные конференции прекратились со 2-го ноября 1941 г.»[2].

Ввиду частых бомбежек больные 1,2, 3, 4 отделений находились в газоубежище, а больные 8-го отделения в подвальном помещении. Больных обслуживали при керосиновом освещении (коптилках). Воды не было, ее возили по прилегающим к Институту улицам на санках из Невы. Прачечные не работали, белье стирали в помещении 6-го отделения – кипятили в котлах. Операционная  Института  не имела стекол и  выбыла из строя. Оперировали в подвале Института. В результате аварии от воздушной бомбардировки, в Институте не работали ни один городской телефон, ни радио.[3].

Наступил голод: в ноябре 1941 г. норма хлебного пайка для рабочих – 250 гр., для служащих и иждивенцев – 125 гр. в сутки. [4]

     В первые месяцы блокады города в стационаре находились преимущественно больные, страдающие шизофренией, климактерическими и инволюционными психозами, олигофренией и эпилепсией, что явилось отражением не фактической заболеваемости, а резким изменением условий жизни населения. Вдвое сократилось число больных психопатиями, неврозами и реактивными состояниями, что в Институте объясняли массовой эвакуацией населения из города. [5]. Однако наступали специфические «блокадные вредности» и прежде всего беспрецедентное истощение населения – дистрофии.

Невро – Психиатрический Институт им. Бехтерева 5.05.42 г. получил распоряжение  Исполкома Володарского Райсовета Депутатов Трудящихся развернуть 600 коек для дистрофиков III степени.  В ответ на него директор Института проф. Мясищев писал: «Имеющиеся в институте здания рассчитаны на размещение 440 коек, в числе которых 90 коек Нейро–хирургического спецстационара, находящиеся в ведении ФЭП-50 Ленфронта. Таким образом, Институт мог бы развернуть 200 коек для дистрофиков района. При этом условии койки могут быть развернуты в течение 5 дней. Директор Института профессор Мясищев».[6]. Эти койки были срочно развернуты.

Таким образом, основным контингентом больных в 1942 г., являлись страдающие алиментарной дистрофией и гипо – и авитаминозом нервной системы: цинга, пеллагра, бери-бери и их комбинации. Появление дистрофических психозов поставило перед учеными Института  необходимость решения задачи о патогенетической роли не только голодания (в виде «сухойкахектической» и отечной форм), но и значения дефицита витаминов «С», «В1», «В2» и т.д. Психоневрологический раздел Приказа – инструкции Ленинградского городского отдела здравоохранения по диагностике и лечению этих заболеваний был разработан учеными Бехтеревского Института  и тот час же внедрен в работу практического здравоохранения. Кроме того, летом 1942 г. в Институте на базе лечебно- трудовых мастерских был организован Дневной стационар под руководством М.А. Аннеберга. [7], где также решались вопросы лечения этой патологии.

     5 июля 1942 г. Военный Совет Ленинградского фронта принял Постановление, в котором определил максимальную цифру жителей г. Ленинграда в 800 000 человек. Это постановление было вызвано необходимостью  «превращения Ленинграда в военный город», в котором каждый житель смог бы «противостоять штурмующему врагу».[8].  В соответствии с этим указанием  была проведена впервые в мировой истории психиатрии  и войн, вообще, эвакуация душевнобольных из блокированного города.

15 августа 1942 г.под руководством горпсихиатра Т. Я. Хвиливицкого было вывезено из г. Ленинграда через Ладожское озеро 1 000 психически больных, в том числе из Института 120 человек. В ноябре 1943 г. эвакуировано еще 300 психически больных. Пересадка больных из эшелонов на баржи осуществлялась на станции Борисова Грива. Эвакуация была тщательно продумана и отлично организована. Начиналась она с посадки больных в грузовые автомобили, с последующей пересадкой в товарные, специально оборудованные вагоны, ожидавшие колонну машин на станции «Удельная». В каждом вагоне размещалось 30 больных и 10 человек персонала с семьями и ночью эшелон двигался  до станции Борисова Грива, где больные и сопровождавший их персонал перемещались на самоходные баржи, каждая из которых вмещала 100 человек стоя. Путешествие по Ладожскому озеру продолжалось 2,5 часа (все это время большинство пассажиров стояли, поддерживая друг друга). Все пациенты были  благополучно доставлены на другой берег озера,  размещены в вагонах- теплушках и доставлены в пункты назначения (в г. Томск и г. Свердловск). По свидетельству К.А. Вангенгейма и Б.А. Трифонова пережившие блокаду и доставленные в Свердловскую психиатрическую клинику больные с психическими нарушениями в связи с алиментарной дистрофией месяцами пребывали в однообразном апатико-абулическом состоянии. Больные, перенесшие алиментарную дистрофию, отличались чрезвычайной психической ранимостью. Повторные психогении вызывали у них спутанность, тревогу и даже, хотя и редко, нарастающую кахексию с летальным исходом [9]

Начиная с осени 1942 г. быстро возрастал процент больных с церебральными проявлениями гипертонической болезни, нуждавшихся в госпитализации и активном лечении. И все же основными проблемами исследования 1942г. были нервно – психические нарушения: а) при травмах и б) при алиментарной дистрофии.

---

В архивных документах содержатся сведения о работе Института в 1942 г.:

1.Сведения о смертности в Институте за 1942 год:

287 больных умерло с 1.01. по 29. 11. 1942 г.

2.Лекарственное снабжение. Больные Института получали: сульфидин, сульфозол и витамины А, В1 и В2 и С, гематоген и глюкозу. Проводился  учет остро – дефицитных медикаментов – вина, витаминов, глюкозы и др.

3.Питание.При последней проверке Института 20 ноября комиссией РЗО работа пищевого блока была признана хорошей.

4.Лечебная работа. Лечебная работа велась хорошо. За  период с 17.01 по 25.10.1942 г. несчастных случаев с больными, антисоциальных поступков среди душевнобольных, а также инфекционных заболеваний не было.[10]

---

Печальный опыт осени и зимы 1941-1942 г. заставил задуматься о проблемах питания в предстоящий сезон осени – зимы 1942-1943 гг. и на территории Института было создано огородное хозяйство.

---

«Но я все помню про одну,

Про первую блокадную весну…

А сколько ржавых коек и кроватей

На улицах столпилось в эти дни!

Вокруг развалин горбились они.

Костлявый их, угрюмый хоровод

Кружил везде, где рыли огород.

Ольга Берггольц.

---

Подсобное хозяйство Института в 1942 году вырастило 8 тонн овощей.

Психическая травматизация населения постоянно нарастала (голод, холод, отсутствие освещения, ежедневные авианалеты с одновременными артобстрелами города), что привело в 1943 г. к значительному повышению психогенных заболеваний до 22,4% в обшей структуре психической патологии. Параллельно с этим отмечалась грубость «непосредственных мозговых картин делирия, аменции, терминальной апатии, свойственных монолитно –тяжелым дистрофическим психозам 1942 г.» [11]. С момента некоторого улучшения питания (увеличения норм пайков) в 1943 г. отмечалось облегчение алиментарной недостаточности в виде появления астенических состояний или картин «гастрономического» делирия «наслаждение от еды вкусных и разнообразных блюд», на фоне которых регистрировались картины пуэрильности, детскости суждений и т.п. Аналогичная динамика клинической картины психозов  происходила и при отравлении несъедобными растениями.

---

     Требования блокадной действительности вызвали необходимость проведения специальных программ обучения, которые осуществлял Институт Бехтерева. Приводим ниже одну из программ обучения.

«Программа курсов усовершенствования врачей невропатологов и психиатров по проблемам невропсихиатрии. Рабочего времени с 20. 10. по 20.12. 1942 г. – 50 часов.

1. Современные методы исследования и диагностика нервных заболеваний. 4 часа Профессор  Раздольский 

2.Психозы при элементарной дистрофии и авитаминозах. 2 часа. Доцент  Абрамович 

3. Интоксикационные и инфекционные психозы в условиях военного времени. 2 часа. Д-р Хвиливицкий  

4. Травматические поражения периферической нервной системы. 2 часа. Профессор Вендерович 

5. Хирургическое лечение огнестрельных поражений периферической нервной системы. 2 часа. Д-р Кудрин 

6.Ранения спинного мозга и осложнения в их протекании.2 часа. Профессор Раздольский 

7.Ранения головного мозга и осложнения в их протекании.  2 часа. Профессор Раздольский 

8.Новые данные хирургии ранений мозга. 2 часа. Профессор Бабчин 

9.Нервно-психические нарушения при закрытых травмах черепа. 2 часа. Профессор Мясищев 

10.Основные вопросы военной экспертизы при нервных и душевных заболеваниях. 2 часа. Военврач Можайский 

11.Эндогенные психозы. 2 часа. Профессор Поварнин и др.»[12].

---

В 1943 г. сотрудники Института, стараясь всячески помочь фронту,  провели подписку на 2-ой военный заем 1943 г. и в течение одних суток: при фонде зарплаты в 93 тыс. рублей в месяц собрали 129 780 рублей, что составило 120%. В этом же году было выпущено 33 номеров боевых листков и проведено 24 субботника.

16-17 октября 1943 г. Институт провел конференцию для врачей города на тему: «Нервно-психические заболевания алиментарно – авитаминного происхождения». Необходимость обсуждения этой темы возникла в связи с появлением протрагированных форм алиментарных психозов с последующими изменениями личности. Кроме того, более отчетливо прозвучала тема артериальной блокадной гипертонии, как новой ранее неизвестной по течению формы гипертонической болезни, которую еще долгое время изучали в стенах Института.

Общая обстановка в городе  оставалась крайне напряженной, несмотря на стойкость горожан и предчувствие скорого прорыва  блокады. Из блокадного дневника Т.Д. Булах: «12 января 1944 г. Два дня провел у нас… профессор Раздольский. Слушать его интересно. «Если бы Пушкин или Толстой перенесли вторую стадию дистрофии, «Война и мир» и «Пиковая дама» не были бы такими, как мы их знаем. При половинном исхудании часть нервных клеток отмирает, часть не лечится и после выздоровления не восстанавливаются в прежнем виде. Так что внутренний облик человека, перенесшего третью стадию дистрофии,– меняется. Сказал Иван Яковлевич о том, что снарядом, разбившемся на Чернышевском проспекте, была ранена колонна девушек МПВО. У самой несчастной пришлось отнять обе ноги. Пять лишились по одной ноге. А каждая из них не старше 17 лет» [13].

Блокада Ленинграда была прорвана нашими войсками – 27 января 1944 г., но эвакогоспиталь (ФЭП-50) функционировал в Институте еще до октября 1945 г.

1945 год. Концерт по заявкам раненых воинов

«19 января 1945 г. № 41. В Ленинградский радиокомитет. «Концерт по заявкам раненых воинов».Раненые больные оперкоек при институте им. Бехтерева просят исполнить следующие заявки:

1.Группа раненых офицеров палаты № 10 хотят послушать итальянских певцов и просят исполнить «Венецианский карнавал» и неаполитанскую песню «Прощание с Неаполем».

2.Лейтенант Азанов просит исполнить «Песню певца за сценой» из оперы Аренского  «Рафаэль».

3. Лейтенант мед.службы Киреев просит исполнить романс Танеева «Маска»…Зам. Начальника оперкоек по политчасти капитан» (фамилии нет) [14].

Подводя итоги научно-исследовательской и лечебной работысотрудников института в 1945 г. следует отметить, что выполнено 55 научных работ при полном использовании коечного фонда. Создав за годы своего существования прочные традиции углубленного клинического анализа, институт в течение многих военных лет имел возможность комплексного разрешения невропсихиатрических задач. Важно иметь в виду, что Институт активно участвовал в разработке опыта трех войн – первой мировой (под руководством академика В. М. Бехтерева), войны с белофиннами и Великой Отечественной войны.

---

В период ВОВ мы потеряли на фронте 9 сотрудников: Дмитриеву В.Ф.– санитарку, Жаркова В.А. – грузчика, Козюлина И.С.– кочегара, Кошкина А.И.– санитара, Лукьянскую Е.А.– медицинскую сестру, Магид С.Л.- медицинскую сестру, Пайкина М.А.–красильщика, Царева В. П.– извоз, Царева И.– коменданта. И 25 сотрудников Института погибли от дистрофии в период блокады при исполнении служебных обязанностей.

---

«Война еще идет, еще осада.

И, как оружье новое в войне,

Сегодня Родина вручила мне

Медаль «За оборону Ленинграда». 

Ольга Берггольц.

---

Родина отметила наградами доблестный труд сотрудников Института.

Награждены орденами: БабчинИ.С, Гай И.Н, Гурари А.Л., Данилевская М.П., Захарова В.В., Зачепицкий Р.А., Калинина Л.И., Кацнельсон А.М., Котова О.П., Лесницкая В.Н., Мороз А.П., Мясищев В.Н., Самойлов С.Л., Светличный В.А., Френкель В.И., Фридман О.С., Хвиливицкий Т.Я., Шпаковский Н.Д. и 460 медалями были награждены сотрудники Института с 1941 по 1945 гг.

В ЦГАНТД СПб сохранилось обращение в Ленинградский Исполнительный комитет Ленинградского Городского Совета Депутатов трудящихся от 19.01. 1945 г.: «Ленинградский научно-исследовательский институт им. В.М. Бехтерева ходатайствует о награждении медалью «За оборону Ленинграда» правнучки генерал-фельдмаршала Голенищева – Кутузова Хитрово-Кутузовой Надежды Николаевны, находившейся на излечении в институте.  Н.Н. Хитрово – Кутузова за все время блокады находилась в городе и была доставлена в институт на излечение. Н.Н. Хитрово-Кутузова принимала большое участие в помощи работы медицинского персонала. [15].

---

«Нам от него теперь не оторваться…

Его величием душа полна,

И мы везде и всюду – Ленинградцы». 

Ольга Берггольц

---

Да, мы считаем ленинградцами всех воспитанников Школы В.М. Бехтерева, которые встали на защиту Родины не только в самом блокированном городе, а поддерживали нервно-психическое здоровье населения страны как в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., так и на протяжении всего ХХ века, да и в настоящее время.

Напоминаем, что в Университете при Психоневрологическом Институте, организованном академиком  В.М. Бехтеревым с 1908 по 1919 гг. обучалось около 12 000 студентов. Первый выпуск врачей произошел в 1916 г. О судьбе трех из них хочется рассказать в этой статье, хотя двое из них трудились уже вне стен Ленинграда, но оставались истинными представителями нашего славного города, патриотами Родины и гордились своей принадлежностью к Школе Бехтерева.

Один из них, Вениамин Иссерович Рабинович (1890-1946), получил звание лекаря в 1916 г. (Выпускное свидетельство № 2456 от 6 апреля 1916 г.).В листке по учету кадров Института им. В.М. Бехтерева значиться, что В.И. Рабинович с 1914 г. по 1922 г. работал ст. лаборантом кафедры психологии Психо–Неврологического Института  у профессора А.Ф. Лазурского, с 1916 г. – ассистент клиники нервных и душевных болезней там же, а с 1918 г. – заведовал лабораторией профессиональной психологии института мозга. В Институте им. В.М. Бехтерева работал постоянно  вновь с 1936 г. С 21.02.1939 г. по 31.03. 1939 г. временно исполнял обязанности директора Института (после скоропостижной смерти профессора В.А. Гервера во время заседания Ученого Совета), а с 17.03.1939 г. по 1940 г. –  главного врача Института.  В период блокады работал в Институте. В документах архива института В.И. Рабинович «в августе 1942 г. значится под № 21 в по вагонном списке эвакуированных из Института им. В.М. Бехтерева больных в вагоне № 24 в Томск с диагнозом «Миокардит. Дистрофия III степени, спокоен, сидячий». Стоять он уже не мог.  В дальнейшем до 1945 г. работал заведующим отделением Томской психиатрической больницы, а по возвращению в Ленинград в 1946 г.  вскоре скончался.[16]

«Это большое счастье, когда испытываешь, что посвятил свою жизнь бескорыстному служению человеку». Эти слова принадлежат другой воспитаннице Бехтеревской Школы – Простаковой Александре Иосифовне (1890-1966).

После окончания Института в 1916 г.  «отправилась на фронт» и работала врачом в лазарете Всероссийского Союза городов Юго-Западного фронта. С 1926 г. работала в г. Краматорске терапевтом в больнице № 1. В период ВОВ оказалась на оккупированной немцами территории и совместно с главным врачом больницы № 1 Д.С. Мазуром организовала подпольный стационар, в котором за годы оккупации получили лечение более 100 раненых бойцов Красной армии и прятала в нем от угона в Германию молодых людей под маской «инфекционных больных».Кроме того, спасла жизнь военного врача Е.В. Джапаридзе, вырвавшейся из окружения под г. Харьковом. Александра Иосифовна сумела спрятать Джапаридзе в инфекционном бараке, как сыпнотифозную больную. Об этом поступке А.И. Простаковой  (в замужестве Заборовской) сообщила «Краматорская правда» 29.12. 1943 г., поместив благодарственное письмо дочери Е.В. Джапаридзе.  После освобождения г. Краматорска Александра Иосифовна работала заведующей городским отделом здравоохранения. После перенесенного инфаркта миокарда – скончалась в 1966 г.

Личная жизнь сложилась трагически: муж – инженер (дворянин)  скончался в 1936 г. от туберкулеза легких, полученного в заключении по «Шахтинскому делу», сын – студент Московского геологоразведочного института, погиб в ополчении в период ВОВ и его имя занесено на мемориальную доску института под № 30. Дочь была угнана в Германию, а затем осуждена на 10 лет лагерей (умерла в 2002 г.). А.И. Заборовская – эта замечательная женщина написала в 1962 г. «Воспоминания врача-терапевта», в которых освещаются события в Краматорской больнице № 1 в период оккупации немцами, заканчивающиеся словами: «Это большое счастье, когда испытываешь, что посвятил свою жизнь бескорыстному служению человеку».(17)

Одновременно с А.И. Простаковой учился в Психо-Неврологическом Институте Цанов Александр Иванович (1891-1954), в течение всей жизни они поддерживали дружеские связи.

Уроженец г Ялты,  высшее образование  он получал в Новороссийском, Цюрихском и Гейдельбергском университетах, а с 1914 г. в Психо-Неврологическом Институте, после окончания которого, с 1916 г. служил в госпиталях Красной армии. С 1925 г. работал в Ялте в должности зам. директора клиники им. Семашко. С 1937 г. – заведующий ялтинской хирургической больницей. В этом же году защитил кандидатскую диссертацию. В крымский период жизни у А.И. Цанова  –  знаменитого врача лечилась О.Л. Книппер-Чехова и О. Мандельштам. С 1940 г. он заведовал  кафедрой госпитальной хирургии Дагестанского медицинского института. В г. Махачкала А.И. Цанов проработал всю ВОВ 1941-1945 гг., одновременно исполняя обязанности начальника отделения и главного хирурга Наркомздрава ДаССР. Лично А.И. Цановым прооперировано за этот период  2532 пациента, что составило 40% от всех проведенных в госпитале операций за 1942-1944 г. Слава о замечательном враче – целителе – А.И. Цанове гремела по всему Дагестану и Крыму (18).

Воспитанники Школы В.М. Бехтерева, перенесшие исключительные тяготы и невзгоды Отечественной войны не только в блокированном Ленинграде, продемонстрировали  исключительную преданность странеи неимоверную организованность в работе, высокий уровень диагностики и масштабность лечебно-реабилитационных мероприятий, сочетавшихся с постоянными научными исследованиями, что, несомненно, явилось важным звеном в общей системе медицинского обслуживания Красной армии, населения страны  в целом и способствовало победе над фашисткой Германией.

---

Литература.

1. Хвиливицкая И.Ф. Первичная психическая заболеваемость в Ленинграде в период войны, блокады и в послевоенное время//Организационно – методические вопросы современной психиатрии, Л., 1948. – С 23-36.
2. Центральный государственный архив научно-технической документации Санкт – Петербурга (ЦГАНТД СПБ) Дневниковые записи неизвестного сотрудника института. Ф.313, оп. 1-1 д. 249. Л. 1-2 об.
3. ЦГАНТД СПБ Дневниковые записи неизвестного сотрудника института. Ф.313, оп. 1-1 д. 249. Л. 3-3 об.
4. Павлов А.В. Ленинград в блокаде, М., 1969. – 120 с.
5. Хвиливицкий Т.Я. Психиатрическая помощь и психоневрологическая наука в осажденном Ленинграде//Советская психиатрия в годы Великой Отечественной войны, Л., С. 42 – 57.
6. ЦГАНТД СПБ Начальнику военно-санитарного управления. Ф.313, оп. 1-1 д. 231. Л. 17-17 об.
7. ДжагаровМ.А. Опыт организации полустационара для душевнобольных// Журнал невропатологии и психиатрии, 1937.-Т.37. № 8. – С. 137-147.
8. Хвиливицкий Т.Я. Психиатрическая помощь и психоневрологическая наука в осажденном Ленинграде//Советская психиатрия в годы Великой Отечественной войны, Л., С. 42 – 57.

9. Вангенгейм К.А., Трифонов Б.А. Особенности психических заболеваний военного времени по материалам лечебных учреждений глубокого тыла.//Советская психиатрия в годы Великой Отечественной войны, Л., С. 91-95.

10. ЦГАНТД СПБ. Акт Комиссии  о передачи дел и.о. главного врача Института доц. Астахова С.Н. . Ф.313, оп. 1-1 д. 234. Л. 1-7.

11.Хвиливицкий Т.Я. Психиатрическая помощь и психоневрологическая наука в осажденном Ленинграде//Советская психиатрия в годы Великой Отечественной войны, Л., С. 49.

12. ЦГАНТД СПб., Программа курсов усовершенствования врачей.ф. 313, оп.1-1, д. 231, 47- 47 об.

13. Булах А.Г.Мир Искусства в доме на Потемкинской, М.-СПб, 2011.-С. -143-144.

14.ЦГАНТД СПБ. Концерт по заявкам раненых воинов. Ф.313, оп. 1-1 д. 290. Л. 38.

15.ЦГАНТД СПБ. Обращение в Ленинградский Исполнительный комитет Ленинградского Городского Совета Депутатов Трудящихся. Ф.314, оп. 1-1 д. 45. Л. 17.

16.Незнанов Н.Г., Акименко М.А., Коцюбинский А.П.Рабинович В.И.//Школа В.М. Бехтерева: от психоневрологии к биопсихосоциальной парадигме.  Т.II. Университет при Психо-Неврологическом Институте (1908-1919) СПБ., 2017, – С. 318-319. Архив мемориального музея В.М. Бехтерева, фонд VIII, ед. хр  132.

17.Незнанов Н.Г., Акименко М.А., Коцюбинский А.П.Простакова А.И. //Школа В.М. Бехтерева: от психоневрологии к биопсихосоциальной парадигме. Т.II. Университет при Психо-Неврологическом Институте (1908-1919) СПБ., 2017, – С. 317. Архив мемориального музея В.М. Бехтерева, ф. VIII, ед. хр. 140. Н. Сидоренко. Александра Заборовская. Времена оккупации//Краматорская Правда, № 38 (13697). 19.09.2018.

18.Гринаковская Л. Из жизни двух учеников Бехтерева//Историко-краеведческий журнал «Старая Ялта», 2018, 3 1 (58-59), – С. 38-41.wwstarayalta.ru.Архив мемориального музея В.М. Бехтерева, ф. VIII, ед. хр. 141.